На фоне приковавшей к себе внимание всего мира агрессии России в отношении Грузии и продолжающейся оккупации российскими войсками части грузинской территории последние дни неожиданно принесли и две хорошие новости. Они поступили практически одновременно: одна из Белоруссии, другая – из Пакистана.
15 августа белорусский президент Александр Лукашенко своим указом помиловал "политзаключенного номер один" – своего бывшего соперника на последних президентских выборах Александра Козулина, арестованного в марте 2006 года во время массовых протестов оппозиции в Минске против фальсификации выборов и приговоренного к пяти с половиной годам лишения свободы. На следующий день Александр Козулин был освобожден из колонии. Страны Европейского Союза, США, руководство ОБСЕ и Совета Европы приветствовало освобождение Козулина, расценив это как первый долгожданный шаг к улучшению отношений между "последней диктатурой Европы" и Западом. Ведь именно освобождение белорусских политзаключенных и прежде всего самого известного из них – Александра Козулина – было первоочередным условием для нормализации отношений Белоруссии с Европой и США.
Хотя за решеткой в Белоруссии и продолжают оставаться еще по меньшей мере двое политзаключенных: Андрей Ким и Сергей Парсюкевич, а также арестованный по сомнительным основаниям Антон Кишкурна, а белорусская оппозиция и главы западных правительств и внешнеполитических ведомств в один голос говорят, что главным показателем искренности намерений Лукашенко станет то, как пройдут намеченные на 28 сентября парламентские выборы, тем не менее, освобождение самого известного политзаключенного, за два года своего заключения превратившегося едва ли не в знамя белорусской демократической оппозиции, следует считать событием весьма знаковым.
Весьма примечательным является и фактический отказ Лукашенко немедленно поддержать российскую агрессию против Грузии. Белорусский президент не просто сохранил "фигуру умолчания", подобно своему узбекскому коллеге Исламу Каримову. Он ничего не сказал даже после того, как 12 августа на пресс-конференции в Минске российский посол Антон Суриков выразил недоумение в связи с молчанием руководства Белоруссии относительно ситуации в Южной Осетии. Вместо этого он вызвал к себе своего министра иностранных дел и публично с ним побеседовал, заявив, что Белоруссия стремится поддерживать хорошие отношения "абсолютно со всеми сторонами", и одновременно поручив ему предпринимать дальнейшие шаги по улучшению отношений с ЕС и США.
Двумя днями позже из Белоруссии в Южную Осетию была, как и положено, отправлена приличествующая политической обстановке гуманитарная помощь в виде сгущенки и, как сообщают агентства, "полушерстяных одеял", а Александр Григорьевич ограничился тем, что выразил России свое "сочувствие" – вполне, кстати сказать, уместное с учетом тех обстоятельств, в которые Кремль загнал себя своими действиями в Грузии.
И хотя на встрече с Медведевым в Сочи 19 августа, через одиннадцать дней после начала войны, белорусский президент и выдавил из себя наконец слова поддержки в адрес России, благодарность Лукашенко российскому президенту за "мудрость" и за то, что в Южной Осетии все "было сделано очень аккуратно и красиво" выглядит с учетом известных всему миру (за исключением российского телезрителя) фактов едва ли не как завуалированная издевка. А тут же добавленная фраза о том, что он "не считает нужным каким-то образом влезать в этот конфликт" не оставляет сомнений: Лукашенко по большому счету отказывает Москве в той морально-политической поддержке, на которую она могла бы рассчитывать, ограничившись половинчатыми и ничего не стоящими "полушерстяными" декларациями.
Впрочем, возможно, все это является лишь торжественной прелюдией к ежегодному осеннему торгу по поводу цены на российский газ – драматическому действу, традиционно сопровождаемому политической божбой, слезами и проклятиями? Может быть. Но думается, что дело не только в этом. Наблюдая за тем, как Кремль после пятнадцати лет подготовки попытался, наконец, осуществить аншлюс соседнего суверенного государства по судетскому рецепту, опробованному 70 лет назад в Чехословакии другим европейским "батькой", Лукашенко не мог не заметить, что империалистическая Россия представляет для белорусской независимости и, следовательно, для него лично куда большую опасность, чем предъявляющий в сущности не такие уж невыполнимые требования Запад. События ближайших месяцев, впрочем, покажут, насколько верны такие умозаключения и до какой степени устойчивым окажется пока еще едва намечающийся курс Лукашенко на сближение с Западом и неизбежную в этом случае постепенную демократизацию.
Тем временем, пока Лукашенко задумчиво стоит перед зеркалом, мысленно примеряя на себя френч замирившегося с Америкой полковника Каддафи или штатский пиджак генерала Мушаррафа, в самом Пакистане произошли события еще более значительные – и не только для судеб этой страны.
В понедельник президент Пакистана Первез Мушарраф в телевизионном обращении к нации заявил о своем уходе в отставку, чтобы избежать процедуры импичмента, начатой в парламенте двумя главными оппозиционными партиями: Пакистанской народной партией и Пакистанской мусульманской лигой. Буквально через несколько часов отставка Мушаррафа была принята парламентом страны. Согласно конституции, президент Пакистана избирается парламентами всех провинций страны, а также обеими палатами национального парламента. Как сообщают информационные агентства, в Исламабаде уже начались консультации относительно кандидатуры нового президента.
Пришедший к власти в результате бескровного военного переворота 1999 года, сместившего демократически избранного премьер-министра Наваза Шарифа, генерал Мушарраф провел в 2002 году парламентские выборы, однако оставил за собой на пять лет посты президента и верховного главнокомандующего, придав этим постам ранее не свойственный им политический вес.
По истечении этого срока в стране разразился политический кризис, когда Мушарраф сместил верховного судью Ифтихара Чаудхри и еще 60 судей, чтобы гарантировать себе переизбрание на пост президента. После этого по стране прокатилась волна массовых демонстраций, которые нередко перерастали в столкновения с полицией. В ноябре 2007 года Мушарраф принял присягу на новый пятилетний срок и стал гражданским президентом, уйдя в отставку с поста верховного главнокомандующего и передав свои полномочия генералу Ашфаку Киани, а в середине декабря ввел в стране чрезвычайное положение, выразившееся в приостановлении действия конституции, арестах лидеров оппозиции и новых ограничениях свободы прессы. Дальнейшее обострение политической борьбы произошло после возвращения в страну бывшего премьер-министра Наваза Шарифа и впоследствии убитой главы оппозиционной ПНП Беназир Бхутто.
Уйдя в отставку, Первез Мушарраф стал первым за последние 30 лет руководителем Пакистана, покинувшим свой пост не в результате ареста или смерти. США, чьим главным союзником в исламском мире являлся Пакистан, а вслед за ними и руководители Европейского Союза, выразили надежду на то, что эта страна будет двигаться по пути демократии. О возвращении к демократии говорят и лидеры пакистанской оппозиции, готовящейся стать правящей коалицией.
И если демократические перспективы Белоруссии выглядят сегодня все еще достаточно неопределенными, то в случае Пакистана, который на протяжении большей части своей истории прямо или косвенно управлялся военными, можно с самой большой долей уверенности сказать, что одной диктатурой на планете становится меньше.
Пакистанский пример заставляет в эти дни еще раз задуматься о том, что же на самом деле происходит со свободой в мире. Действительно ли после падения диктатуры Милошевича в Сербии, после победоносных цветных революций в Грузии и Украине, и частично успешных в Киргизии и Ливане, наконец – со всеми возможными оговорками – после военной интервенции Запада, приведшей к свержению режима Саддама Хуссейна в Ираке и власти талибов в Афганистане, можно говорить о победном шествии демократии по планете?
Для того чтобы ответить на этот вопрос, полезно ознакомиться с оценками авторитетной правозащитной организации Freedom House, начиная с 1972 года публикующей ежегодные отчеты "Свобода в мире", в которых все страны мира классифицируются на основе комплексных критериев в три группы: свободные, частично свободные и несвободные.
Изучая эти отчеты, легко обнаружить устойчивую глобальную тенденцию к расширению пространства свободы и демократии. В 1992 году в условиях свободы жило 1,352 млрд человек (24,83% населения мира), в условиях частичной свободы – 2,403 млрд (44,11%), в условиях несвободы – 1,690 млрд (31,06%). В 1999 году эти цифры составили соответственно 2,325 млрд (38,90%), 1,529 млрд (25,58%) и 2,122 млрд (35,51%). В прошлом же, 2007 году, в свободных странах жило уже 3,028 млрд человек (45,85%), в частично свободных – 1,185 млрд (17,94%), в несвободных – 2,391 млрд (36,21%).
Итак, если в 1977 году свободными были только 43 страны, при 48 частично свободных и 64 несвободных странах, то к 2007 число свободных стран выросло до 90, а частично свободных до 60. При этом количество несвободных стран снизилось до 43.
Однако еще более впечатляющая картина вырисовывается, если исследовать тенденции распространения свободы и демократии в мире не на протяжении последних 15 (после крушения Советского Союза) или даже 30 лет, а взглянуть в историю на глубину четырех веков. Такую попытку предпринял полтора десятилетия назад всемирно известный американский философ Фрэнсис Фукуяма. В его работе "Конец истории и последний человек", опубликованной в 1992 году, переведенной на несколько десятков языков и ставшей мировым бестселлером, можно найти, в частности, интересную таблицу:
Либеральные демократии в мире:
1790 год - 3 либерально-демократических государства
1848 год - 5
1900 год - 13
1919 год -25
1940 год -13
1960 год - 36
1975 год - 30
1999 год - 61
"В мировой судьбе демократии имелись циклы, но заметен также отчетливый вековой тренд в демократическом направлении, – пишет Фукуяма. – Периоды подъема демократии прерывались радикальными спадами и отступлениями, подобными нацизму и сталинизму. С другой стороны, все эти откаты назад в конце концов сами обращались вспять, приводя к внушительному росту числа демократий в мире… Не приходится сомневаться, что рост либеральной демократии вместе с ее спутником, экономическим либерализмом, является самым удивительным политическим феноменом последних четырехсот лет".
"Исходя из этой общей картины, можно сказать, что явно всемирный характер современной либеральной революции имеет особое значение, поскольку он является еще одним свидетельством того, что действует фундаментальный процесс, диктующий общую эволюционную закономерность для всех человеческих обществ, – заключает Фукуяма. – Короче говоря, существует некоторая Универсальная История, ведущая в сторону либеральной демократии. Существование на этом пути пиков и провалов неопровержимо. Но видеть в поражении либеральной демократии в любой конкретной стране или в целом регионе свидетельство общей слабости демократии – это признак серьезной зашоренности взгляда".
Отличный ответ скептикам, указывающим на укрепление авторитарной путинской России или на стойкое и пока успешное сопротивление демократии со стороны все еще тоталитарного коммунистического Китая!
Было бы, однако, непростительным прекраснодушием полагать, что все в мире устроится само по себе и остается только спокойно ждать, пока фукуямова "универсальная история" не одолеет окончательно коммунистических мандаринов в Пекине, грозных царей с вороватыми глазенками в Москве и сатанеющих от страха перед Америкой и собственными студентами мулл в Тегеране.
Существенно ускорить процесс глобализации демократии (а заодно, заметим в скобках, и навести порядок после Буша в иракской посудной лавке) могла бы некая новая международная организация, объединившая бы демократические страны, что-то типа Всемирной демократической организации (ВДО)Такая организация призвана была бы постепенно фактически заменить собой ООН, созданную по итогам Второй мировой войны и парализованную собственным уставом, дающим право вето врагам свободы и демократии в лице Пекина и Москвы. Подобно ВТО, стоящей на страже свободы торговли в международных экономических отношениях, к вступлению в которую стремятся все страны, еще не являющиеся ее членами, столь же эффективная и авторитетная ВДО была бы призвана гарантировать определенный набор демократических правил и стандартов в сфере политики. Это не говоря уже о действительно эффективной, в отличие от ООН, роли, которую эта всемирная организация демократий могла бы сыграть в деле предотвращения вооруженных конфликтов и установления вечного мира во всем мире: ведь либеральные демократии не воюют друг с другом. По крайней мере, в истории не зафиксировано ни одного такого случая.
Идея такого всемирного объединения демократий была выдвинута в свое время Джорджем Соросом и претворилась затем в Сообщество Демократий, формально учрежденное еще в 2000 году, но до сих пор фактически находящееся в процессе становления. Несколько месяцев назад эта идея была публично поддержана Джоном Маккейном, пообещавшем в случае своего избрания на пост президента США вплотную заняться созданием по-настоящему действенной всемирной организации демократических государств. Возможно, уже не за горами то время, когда следование демократическим принципам станет по-настоящему обязательным для любого государства, которое не пожелает остаться за бортом мировой политики.
Говорят, что генералы всегда готовятся не к будущей, а к прошедшей войне. Для наших генералов это особенно верно. Что же касается политики, то здесь тоже какое-то время можно уютно существовать в политических реалиях давно ушедших времен – там, где в натертых до блеска паркетных полах отражаются горящие свечи и слышны давно забытые в остальном мире слова: "континентальные державы", "Антанта", "имперское величие", "православные братья-славяне", "новые колонии", "персидский союзник". До поры до времени можно игнорировать окружающий мир, особенно если жить в такой башне из слоновой кости позволяет унаследованное от покойного батюшки имение в виде нефтегазовых ресурсов. Однако рано или поздно придется вернуться в суровый мир реальности. И тогда от мифов о "Великой православной Сербии" остается только уютная тюремная камера в Гааге, а от "встающей с колен России" – лишь старое полушерстяное одеяло, присланное дядюшкой из Минска.
Вы можете оставить свои комментарии здесь
