В сентябре 87-го в Орел приехала группа школьных учителей из американской провинции. В качестве репортера "Орловского Комсомольца" (и просто девятиклассника, который мечтал поупражняться в английском) я сопровождал туристов всюду от Дворца пионеров до Дворянского гнезда и Сквера танкистов. Именно напротив легендарного Т-34 и вечного огня случился этот диалог. Собеседником моим был 50-летний преподаватель из Миннесоты по имени Дэн. Мы общались без переводчика: Дэн старался говорить просто и четко.
Проводив полным уважения взглядом моего ровесника, который только что занял свое место в почетном карауле, Дэн повернулся ко мне:
- Скажи, Стас, а в твоей семье кто-нибудь участвовал в войне?
- Конечно! Все дедушки и бабушки участвовали. У нас в стране в каждой семье кто-то обязательно воевал.
- Да, да, я знаю... Извини за вопрос, а кто-нибудь из твоих родных погиб?
- Нет, все живы… - немного виновато ответил я. – Но один мой дедушка был ранен и стал калекой, а другой… двоюродный дедушка, он погиб, только на другой войне, но тоже с фашистами – в Испании!
Я не знал тогда еще, что мой двоюродный дед, летчик, воевавший против франкистов в небе Испании, погиб уже на родине – был расстрелян как шпион за несколько месяцев до начала войны с Германией.
- Это здорово, что твои родные бабушки и дедушки остались живы! – с блеском в глазах сказал Дэн. – Ваша страна и так больше всех пострадала в той ужасной войне… Ты передай, пожалуйста, своим дедушкам и бабушкам от меня большое спасибо за то, что они сделали. Так и скажи: "Спасибо вам от моего американского друга Дэна!" О'кей?
На следующий день в газете вышел мой репортаж, в котором я просто написал, что "группа возложила цветы к вечному огню". Почему-то в тот момент ничего особенного я в этом "скажи спасибо" не услышал.
А когда мы провожали американцев в Москву, на платформе у поезда Дэн подошел ко мне и, словно наш разговор в Сквере танкистов не заканчивался, сказал: "А это мои отец и дядя. Они тоже воевали".
И протянул мне фотографию двух молодых парней, почти мальчишек, в незнакомой военной форме. Парни по-голливудски улыбались, и потому от фотографии совсем не веяло геройской торжественностью.
Дэн рассказал, что оба они участвовали в высадке союзников в Нормандии 6 июня 1944 года. Его отец был морпехом, прошел с боями Северную Африку и Сицилию и погиб от пули снайпера через день после взятия Парижа. А дядя был десантником, он дожил до победы над Германией, затем был переброшен на Тихоокеанский фронт, где и пропал без вести на одном из японских островов.
Я до сих пор не понимаю, почему накануне, спросив меня о моих родных, которые выжили, он не стал делиться историей своих, которые погибли. Почему не тогда, сразу? Может, не посчитал это уместным на фоне проникновенных рассказов гида о битве на Курской дуге и жертвах советского народа. Может, промолчал, потому что ему, в отличие от меня, "спасибо" передавать было уже некому. А еще я не знаю, почему я не нашел ничего лучше, кроме как, вернув ему фото, ответить вновь выученной разговорной фразой "That's great!" ("Это здорово!"). И только ей.
Зато я точно знаю сейчас: те солдаты и офицеры, что высадились 6 июня 1944-го в Нормандии, воевали с немецкими войсками, переброшенными в том числе с Востока. И одним этим спасли сотни тысяч жизней советских солдат. Быть может, и в том, что моя бабушка, Екатерина Семеновна Кучер, дошла до Вены и вернулась с войны живой, есть заслуга отца и дяди американского учителя Дэна, чье "спасибо" я ей передал тогда, в 87-м.
Сегодня я хочу "вернуть" эту благодарность. Спасибо всем, кто 78 лет назад пересек Ла Манш и сделал ближе общую победу над фашизмом! Всем, кто погиб, всем тем немногим, кто еще жив. Не зря в Америке вас называют "The Greatest Generation". А еще спасибо учителю Дэну, благодаря которому для меня Величайшее поколение - это все, кто воевал на всех полях сражений Второй Мировой. Начиная, разумеется, с моих дедушек и бабушек.
! Орфография и стилистика автора сохранены
